ЮРГЕН МОЛЬТМАН

ХРИСТИАНСКИЕ МУЧЕНИКИ СОВРЕМЕННОСТИ


Церковь мучеников, Ecclesia martyrum, - старое и почетное название Церкви Христовой. Оно указывает на общность судьбы Церкви и ее Господа, "свидетеля верного и истинного" (Откр 3:14, ср. 1:5)1. Она напоминает верующим о мученичестве Христа.

Мученики создают особого рода связь между Церковью и сви­детельством Христа, которое выразилось в Его страдании и крест­ной смерти. Поэтому правильно и достойно чтить память мучени­ков, поминать их имена и руководствоваться историей их жизни и смерти. Однако если память о мучениках превращается в особый культ святых, то это может свидетельствовать о религиозном иска­жении. А забвение мучеников, безусловно, свидетельствует о том, что христианство занимается политическим приспосабливанием. Ведь вместе с мучениками оказывается забытым и распятый Пила­том Христос.

В двадцатом столетии мы видим настоящую волну мученичест­ва, превосходящую все, что было в предыдущие века. Подобную ситуацию можно обнаружить лишь в истории ранних христиан и их организованных преследований со стороны римских императо­ров. Ранняя Церковь знала своих мучеников и умела также теоло­гически истолковать смысл мученичества. И в наше время многие церкви знают своих мучеников, но не понимают, как это мучени­чество следует истолковать теологически, потому что опыт сегод­няшних мучеников совершенно иной, чем прежде. Теперь в кон­фликты (характер которых тоже изменился) с властями и с агрес­сивными группами вступают такие христианские свидетели, отно­сительно которых церкви не могут решить, следует ли считать их мучениками. Именно поэтому особенно важно выработать совре­менную теологическую интерпретацию мученичества.
Раннехристианское представление о мучениках обусловлено опытом преследования христиан со стороны языческих правителей. Мучениками признавали и почитали тех, кто, подобно Христу, добровольно и терпеливо принимал насильственную смерть во имя Христа. Они представали перед судом, который требовал от них отречься от веры в Христа. Они публично заявляли о своей вере, и их публично казнили для устрашения христиан и для того, чтобы предотвратить обращение других людей в христианство. Так они становились "публичными свидетелями" Христа. Мученичество престарелого епископа Поликарпа из Смирны и Игнатия Антиохийского служило образцом для многих. В посланиях своей общине епископ Игнатий утверждал, что, умирая мученической смертью, верующий умирает не просто как солдат за своего господина: он к тому же умирает вместе с ним, принимая участие в страдании Христа. Это дает ему уверенность в том, что он тоже воскреснет из мертвых и будет царствовать вместе с Христом. Если мученики "участвуют в страданиях Христа" (Кол 1:24), тогда сам Христос страдает в них.

Средневековая Церковь расширила понятие мученичества, как об этом писал Фома Аквинский: "Только вера делает страдающего мучеником. Христианин тот, кто от Христа. А от Христа не только тот, кто в Христа верит, но и тот, кто в духе Христа творит доб­рые дела". Следовательно, мученик - тот, кого преследуют и уби­вают за то, что он исповедует христианскую веру, а также за то, что он выполняет ее требования. Но в обоих случаях смерть дол­жна приниматься сознательно и добровольно.

Если сравнить это представление о мученичестве, основанное на опыте ранней Церкви, с сегодняшними преследованиями хрис­тиан, то сразу же можно заметить следующие отличия:

1. В наше время мучеников сначала истязают до смерти, а по­том они "исчезают". Нам неизвестны места их убийства, мы не находим их тел, не знаем их имен. Мучеников сознательно лиша­ют публичности.

2. В век "религиозной свободы" гонения за исповедание веры отходят в прошлое. На первый план выступают преследования за безраздельное выполнение требований веры.

3. Преследование христиан в языческих или атеистических го­сударствах - это лишь одна сторона вопроса. Усиливается пресле­дование христиан в так называемых христианских странах. За по­следние 10 лет в Латинской Америке было убито более 850 католи­ческих священников, не говоря уже о бесчисленных мирянах, при­чем убивавшие их считали себя христианами.

4. В ранней Церкви мученичество было персональным и пуб­личным. В наши дни оно стало в основном анонимным, и часто это мученичество целых групп, народов, рас и т.д. Архиепископ Ромеро был убит перед алтарем. Мы знаем и чтим его имя. На его похоронах теми же противниками были убиты еще 40 человек. Их имена нам неизвестны.

Для того чтобы представить более широкую теологическую концепцию мученичества, я рассмотрю опыт христианского свиде­тельства в разных ситуациях на примерах трех людей: это 1) Па­уль Шнайдер, "бухенвальдский проповедник"; 2) Дитрих Бонхёффер, "теолог в Сопротивлении" - оба эти мученика принадлежали к немецкой Исповедующей церкви; 3) католический архиепископ Арнульфо Ромеро, "народный епископ" в Сальвадоре.


ПЕРВЫЙ ПРИМЕР: ПАУЛЬ ШНАЙДЕР (1897-1939)


Пауль Шнайдер был реформатским пастором Евангелической церкви Рейнской области. Он был человеком молитвы, духовни­ком, горячим приверженцем реформатской церковной дисциплины. "Церковная дисциплина - это хребет Церкви. Если сломать хре­бет, все тело станет беспомощным", - говорил Кальвин. Пауль Шнайдер был убежденным сторонником этой позиции и при совер­шении таинств и обрядов всегда требовал соблюдения правил цер­ковной дисциплины. В 1934 г., через год после прихода к власти Адольфа Гитлера, у него произошло первое столкновение с госу­дарством. Это случилось в Диккеншиде, куда он незадолго до того был назначен пастором. В результате несчастного случая погиб один из членов местной "гитлерюгенд". Во время панихиды, после проповеди Шнайдера, к могиле подошел командир отряда, к кото­рому принадлежал погибший, и сказал, что теперь тот станет "членом небесного штурмового отряда (СА) под предводительством Хорста Весселя". Пауль Шнайдер возразил: "Это церковная цере­мония. И штурмовых отрядов на небесах нет". В последующие го­ды он в своей общине противостоял "немецким христианам" с по­мощью той же идеи церковной дисциплины. Это привело к тому, что ему приказали покинуть Рейнскую область за то, что он "на­страивал народ против национал-социалистического государства". Несмотря на распоряжение о высылке, Пауль Шнайдер и его жена осенью 1937 г. вернулись в свою общину, чтобы совершить благо­дарственную литургию в связи с уборкой урожая. Он был убежден, что Бог призвал его быть пастором этой общины и что он обязан подчиняться божественным повелениям, а не распоряжениям гер­манского государства. Он был арестован, доставлен в тюрьму гес­тапо в Кобленце, а оттуда - ввиду упорного отказа подчиниться распоряжению о высылке - переведен в концлагерь Бухенвальд. Но и оттуда он мог бы освободиться в любое время, если бы согласился признать это распоряжение. Однако для него это означало нарушить божественное повеление быть пастором именно згой общины. В апреле 1938 г. узникам Бухенвальда было приказано каждое утро приветствовать нацистское знамя со свастикой. Пауль Шнайдер отказался, считая это идолопоклонством. В наказание он был подвергнут жестоким пыткам и помещен в бункер - лагерную камеру для смертников. Но и из окна камеры он продолжал проповедовать Слово Божье находившимся снаружи заключенным и тем самым поддерживал их морально. И он обвинял эсэсовских убийц, называя их по именам и призывая в свидетели Бога. Речи его всегда бывали короткими, потому что на него набрасывались надзиратели и заставляли замолчать. Тринадцать месяцев продолжались чу­довищные мучения. Видевшие его в то время заключенные расска­зывали, что под конец Пауль Шнайдер превратился в кусок кро­воточащей плоти. 14 июля 1939 г. ему ввели смертельную дозу строфантина2.

Из истории мученичества "бухенвальдского проповедника" мы можем сделать три вывода:

1. У Пауля Шнайдера была непоколебимая вера, которая по­зволила ему принять мученичество. Источниками этой непоколе­бимости были молитва, сознание того, что Бог призвал его быть пастором и вверил ему общину Диккеншида. Он был готов скорее умереть, нежели расстаться со своими убеждениями. И эта непоко­лебимость явно укреплялась под влиянием страданий.

2. Церковная дисциплина делает заповедь Бога и Его обетова­ния частью повседневной жизни. Человек должен больше повино­ваться Богу, чем другим силам. Без церковной дисциплины невоз­можно подлинное следование за Христом. И еще Пауль Шнайдер понял, что церковная дисциплина необходима не только в области личной нравственности, но также и в области политики.

3. Пауль Шнайдер не был пассивной жертвой: он добровольно и мужественно шел по избранному пути мученичества. Он прене­брег распоряжением властей о высылке, он отказался приветство­вать нацистское знамя, он и в тюрьме не молчал о политических преступлениях и проповедовал Слово Божье. Его мученичество было активным.


ВТОРОЙ ПРИМЕР: ДИТРИХ БОНХЁФФЕР (1906-1945)


Дитрих Бонхёффер принадлежал к среде университетской тео­логии. Экуменическое движение и движение за мир 30-х годов оказали на него глубокое воздействие. Однако решающую роль в его жизни сыграла борьба Исповедующей церкви против подчине­ния Церкви тоталитарному гитлеровскому государству. Бонхёффер принадлежал к радикальному крылу Исповедующей церкви. Она была для него "истинной Церковью", а между истинной и ложной церковью, по его мнению, нет ничего промежуточного, никакой нейтральной середины. "Кто удаляется от Исповедующей церкви тот удаляется от спасения", - заявил он в 1935 г. Дитрих Бонхёф­фер руководил школой проповедников Исповедующей церкви в Финкенвальде. В 1939 г. он поехал в Нью-Йорк и вернулся в Гер­манию незадолго до начала войны. Друзья предостерегали его и хотели удержать в Америке, ему предлагали работу в Нью-Йорк­ской теологической семинарии, где он когда-то стажировался. Од­нако Бонхёффер знал, что его место во время предстоящих собы­тий - в Германии. Он продолжал работать в Исповедующей церк­ви, а также вошел в группу Сопротивления во главе с адмиралом Канарисом и полковником Остером, которая действовала в герман­ском абвере ("Заговор Канариса"). Он был связным группы. 3 ап­реля 1943 г. его арестовали. 9 апреля 1945 г. Дитрих Бонхёффер, а также адмирал Канарис и полковник Остер были казнены в конц­лагере Флоссенбюрг. Из истории "теолога в Сопротивлении" мы можем сделать три вывода:

1. Он прошел путь от церковного сопротивления к политиче­скому. Почему это произошло? Потому что Церковь должна протес­товать не только тогда, когда государство вмешивается в ее дела; она обязана протестовать уже тогда, когда это государство стано­вится противозаконным, преступным, бесчеловечным. Церковь обязана протестовать, когда преследуют и убивают евреев, комму­нистов и сторонников демократии, когда затыкают рот всему наро­ду. Бонхёффер погиб не только за право исповедовать веру в Церкви, но также и за право покоряться требованиям веры в по­литической жизни. Он решил участвовать в "страданиях Бога в мире". Его мученичество было религиозно-политическим, в то вре­мя как мученичество Пауля Шнайдера можно назвать религиозно-церковным.

2. Источник, дававший ему силы действовать, он сам называл "тайной дисциплиной". Он имел в виду внутреннюю дисциплину духовной жизни, молитву, медитацию и погружение в божествен­ное присутствие.

3. Бонхёффер тоже не был пассивной жертвой преследовании, страданий и смерти. В 1939 г. он по собственному желанию вер­нулся в Германию, сознательно связал свою жизнь с политичес­ким Сопротивлением и добровольно стал преступником по отно­шению к бесчеловечному режиму.


ТРЕТИЙ ПРИМЕР:
АРНУЛЬФО РОМЕРО (1917-1980)


Арнульфо Ромеро, "народный епископ", в 1942 г. стал священ­ником, а в 1970 г. - епископом. В 1977 г. он был поставлен архие­пископом Сан-Сальвадора. Одновременно в стране прошли прези­дентские выборы. В ответ на фальсификацию результатов выборов правящей хунтой другие партии провели демонстрацию протеста. Она была расстреляна национальной гвардией. Две недели спустя, 12 марта 1977 г., в Сальвадоре был впервые убит священник -Рутилио Гранде из Агилареса. Ромеро поспешил на место проис­шествия и провел ночь с 12-го на 13-е марта в общине убитого. В ту ночь, как он говорил позднее, произошло его "обращение". Ему было тогда 59 лет. Раньше он придерживался консервативных взглядов, а теперь увидел, что существует связь между преследо­ванием Церкви и угнетением народа правящим меньшинством и его "эскадронами смерти". Он "пошел в народ" и стал народным епископом. "По существу, преследованиям подвергается не Цер­ковь, а народ, но Церковь стоит на стороне народа, а народ - на стороне Церкви", - писал он. По словам его биографа Иона Собрино, он верил в Бога нищих: "В тех, кто в ходе истории принял му­ченическую смерть, ему виделся распятый Бог... В лицах нищих и обездоленных соотечественников он различал искаженный страда­нием лик Бога". В скорбных вздохах и стонах бедняков Ромеро слышал Евангелие - Весть о грядущем Царстве Бога. Эту весть принесли ему бедные. Кафедральный собор в Сан-Сальвадоре стал местом, где собирались люди, где совершались богослужения и проводились голодовки, где был устроен лазарет для раненых, где народ прощался со своими многочисленными погибшими. Ромеро также понял, какой путь предстоит пройти от "народа" до "орга­низованного народа". Он поддерживал народные организации ра­бочих, крестьян и батраков. Он считал, что переживаемый Сальва­дором кризис может быть разрешен только самим народом. Все это привело к конфликту с властями. Архиепископ Ромеро был за­стрелен наемным убийцей перед алтарем своей церкви во время мессы.

Мученичество Арнульфо Ромеро обнаруживает третий тип христианского мученичества, которому прежде не уделялось серь­езного внимания и который теперь приобретает все большее значе­ние. Первый тип - страдание за веру (Пауль Шнайдер). Второй тип - страдание в борьбе с несправедливой и преступной властью Дитрих Бонхёффер). Третий тип - участие в страдании угнетенного народа (Арнульфо Ромеро).

АПОКАЛИПТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ МУЧЕНИЧЕСТВА

Если мы рассмотрим три описанных здесь случая, то увидим что только П. Шнайдер соответствует классическому определений мученика, страдающего во имя Христа, хотя и он сознательно на­рушил приказ властей и потому был убит. В случае Бонхёффера перед нами мученичество из-за "добрых политических дел в духе Христа". Повинуясь воле Христа, он занял позицию активного со­противления. Но вместе с ним казнили адмирала Канариса и пол­ковника Остера. Были ли они тоже мучениками во имя Христа". Мы ничего не знаем о религиозных мотивировках их действий. Но фактически они, как и Бонхёффер, приняли мученичество за дело справедливости, а это - Божье дело. Здесь границы христианского мученичества размыкаются. Открытость границ мученичества обусловленного соблюдением требований веры в политической жизни, позволяет нам понять особую тайну: чтимые Церковью христианские мученики находятся в более широком сообществе. Они сами вошли в него вместе с другими свидетелями истины и справедливости и приобщают к нему Церковь. Этих нехристиан­ских свидетелей истины и справедливости Леонардо Боф 3называ­ет "мучениками Царства Божьего и Божьей политики".

Однако пример архиепископа Ромеро выводит нас за пределы этого сообщества христианских мучеников и свидетелей истины и справедливости. Его мученичество указывает на страдания нищего, угнетенного, обездоленного народа. Когда идет борьба за власть, страдают в основном самые слабые, приносятся в жертву бедные и умирают прежде всего дети. Их-то Иисус и назвал блаженными, ибо им принадлежит Царство Божье. Именно через них божест­венная справедливость приходит в этот мир насилия и беззакония. Нищий, угнетенный и умирающий народ становится свидетелем справедливости и Царства Божьего в этом мире. Весть нищих за­ключается в их немом, анонимном, коллективном мученичестве.

Теологическое понятие мученичества имеет не только извест­ный христологический аспект, который выражается в том, что му­ченики особым образом соединяются с Христом. Существует также и менее известный, апокалиптический аспект, который выража­ется в том, что мученики собственным страданием предваряют страдание, уготованное в конце времен всему творению, и, уми­рая, свидетельствуют о новом творении. Кто участвует в страдани­ях Христа, тот участвует и в страданиях, которые наступят в кон­це мира. Мученики предваряют этот конец и таким образом стано­вятся апокалиптическими свидетелями грядущей истины против царства лжи, грядущей справедливости против власти беззакония, грядущей жизни против торжества смерти.


ПРИМЕЧАНИЯ


1 Греческое слово martys значит "свидетель". В христианском словоупотреблении оно приобрело значение "христианин, пострадавший за открытое исповедание своей веры", "мученик".

2 До создания газовых камер такие инъекции использовались в нацистских концлагерях как одно из средств умерщвления заключенных.

3 Леонардо Бофф - бразильский священник-францисканец, известны теолог освобождения.


Moltmann J. Der Weg Jesu Christi. Christologie in messianischen Dimensioned Munchen, 1989, c.219-227 (Die Gemeinschaft der Leiden Christi. Martyrologie heute).

© О.В.Боровая, перевод, 1994